«Сказал [Сатана]: «Господи, клянусь произошедшим по воле Твоей [на основе моего неправильного действия] обстоятельством потери мною верного пути [из-за обольщения самим собою; следования соблазну выставить себя в более привилегированном положении]! Я, воистину, приукрашу им (людям) на земле [многое: безобидность совершения грехов и преступлений; бесполезную трату времени и сил; невоспитанность и аморальность] и, несмотря ни на что, всех их буду вводить в заблуждение [ссорить по мелким и никчемным вопросам; эмоционально возбуждать, чтобы разрушать их цели и задачи; вводить в состояние растерянности, потерянности; лишу их смысла жизни], (буду прельщать, обольщать, соблазнять) [всеми правдами и неправдами поведу по пути греха и преступлений, легкомыслия и беспечности]. Кроме тех, кто окажется искренен[1] пред Тобою [Господи; кто по-настоящему уверует]».
«Это [искренность] — гарантированный Мною верный путь, — ответил [Господь миров, — идя по которому люди будут защищены от дьявольского влияния]» (Св. Коран, 15:39–41).
Мусульманские мыслители говорили: «Искренность — это абсолютная чистота поступка, действия, свободного от внимания (наблюдения, надзора, контроля) других». То есть когда ты не обращаешь внимания на то, как это смотрится со стороны, что об этом скажут, как это оценят другие. Все сосредоточено на том, чтобы (1) совершить то или иное положительное в наилучшей форме, профессионально и искусно, (2) дать этому ход (например, найти полезное применение) и, продолжив жизненный путь, (3) забыть навсегда, ведь это сделано ради Бога, в благодарность Ему, а Он — выше всего и вся.
Мусульманский ученый и праведник Зун-нун сформулировал три основных признака искренности: «(1) когда щедрая похвала и жесткая критика одинаково спокойно воспринимаются совершившим тот или иной благой поступок (при этом правдивая похвала — признак положительности поступка пред Богом, а критика — возможность лишний раз внимательно проанализировать совершенное и в последующем сделать лучше), (2) уметь не замечать дела в делах: когда ты не связываешь что-то хорошее, появившееся на твоем жизненном пути, с тем искренним, щедрым, благим, трудоемким, что было тобой ранее совершено, (3) усердно работая на благо мирское и вечное, забывать о том воздаянии, что ожидает тебя в вечности (конечно же, если будет на то милость Творца)»[2].
Думаю, вы согласитесь, что можно долго говорить об искренности, но так и не понять, что это такое, ведь ее нужно чувствовать. Индивидууму может лишь казаться, что он обладает в самой сути своей данным качеством. Искренность — некий Божий дар, к которому следует идти, стараясь сохранять и развивать творческий, профессиональный, тонкий подход к жизни, когда проявление искренности не ограничено переданной милостыней, а есть — сама жизнь, со всей ее неповторимой ежедневной красотою.
В одном из хадисов-кудси[3] сказано: «Искренность, — говорит Господь миров, — это одна из Моих тайн [до конца в ясной форме и четких тонах непостижима человеческим сознанием], которую Я доверяю, помещаю для хранения в сердца тех, кто любим Мною»[4].
Порой мы многократно повторяем: «Я искренен, делаю (сделал) это лишь и только во имя Господа миров (ради Аллаха)», но при этом не знаем, не понимаем даже элементарных составляющих данного высокого человеческого качества, а можем и не иметь его вовсе.
Искренность — сложная гамма впечатлений и положительных переживаний.
Искренность, как и вера, не гарантирует ничего, кроме ощущения живости собственного сердца.
Ссылки на богословские первоисточники и комментарий:
[1] В соответствии с толковым словарем русского языка, искренним является тот, кто выражает подлинные мысли и чувства; правдивый, откровенный.
[2] См., например: аль-Кушайри А. (376–465 гг. по хиджре). Ар-рисаля аль-кушайрия. Дамаск: аль-Асад, 2000. С. 330, 331.
[3] Хадис-кудси — слова Бога, переданные через пророка Мухаммада (да благословит его Господь и приветствует), но не относящиеся к тексту Священного Писания, Корана.
[4] См., например: аль-Кушайри А. (376–465 гг. по хиджре). Ар-рисаля аль-кушайрия. Дамаск: аль-Асад, 2000. С. 330.
Подтвержденной канонической достоверности у этих слов нет, но смысловая нагрузка, с точки зрения мусульманского богословия, верна.
